Подшивка

Люди гибнут за "Фантом"

26.03.2001

Марина Райкина
Театр театру - рознь. У нас он в любом случае - дом, хоть и каждый со своими "тараканами". А вот в США театр - это производство, конвейер. Попав за кулисы бродвейского театра, с первой же минуты ощущаешь эту разницу. И то, что здесь далеко не все.



Если русский театр начинается с вешалки, то американский - исключительно с улицы. Я открыла дверь служебного входа театра "Мажестик" на 43-й стрит и нос к носу оказалась с вахтером. Ни тебе уютного предбанника с добрыми тетеньками, ни тебе вешалки. А сразу - налево охранник, направо вход на сцену. Вроде как - вытер галоши и можешь перевоплощаться. Тут же установлены три монитора, и на них видно, как по центру сцены кривенько и бесхозно лежит здоровенная люстра, зачехленная, как в траурные дни, с протянутыми к ней со всех сторон канатами. Только я ринулась порасспросить работяг насчет веса и прочих деталей летающей люстры, как из-под земли передо мной выросла фигура и произнесла: "Это опасно, мэм. Запрещено, мэм". Не уточнив, где опасно и что запрещено, фигура исчезла. Охранник Джимми, явно помиравший от скуки, уважительно произнес: "Профсоюзы, мэм". Индифферентность вахтерского поведения окончательно обнаружила разительное несходство наших театров: Джимми не испытывал священного трепета при слове "Фантом", при виде артистов и на вопрос, смотрел ли он спектакль, на который рвется весь мир, позевывая, сказал:

- Да мне это просто неинтересно. Я один раз видел из зала, и у меня нет любопытства смотреть даже отсюда.

Ну как после этого не любить наших Марьвасильн, Владлесоломоновн, Нонгригорьевн, которые, сидя на служебном входе, знают, почему у Гафта плохое настроение, что сказал Марк Захаров на репетиции и что в очередной раз выкинули "безрукавки" - поклонницы Безрукова и "миронистки" - фанатки Миронова. От Джимми веяло дисциплинированной тоской, и утешение до прихода артистов можно было найти только в сюжете "Фантома". Тем более что уже запустили фонограмму с увертюрой, наводящей смуту в душе и не предвещающей ничего хорошего. Самое время рассказать сюжет этой старой вещицы.

Ми-ля-ми-соль-фа-фа-ре-фа-ре-ми.

"Фантом Оперы" - самый дорогой и самый сногсшибательный мюзикл Бродвея, о котором у нас знают в основном, что там по залу летают люстры. За 10 лет со дня премьеры в театре "Мажестик" не зафиксировано ни одного непроданного билета при достаточно высоких ценах на них (от 35 долларов на галерке до 150 долларов в партере). У "Фантома" семь премий "Тони". И каждый турист, прибывающий в Нью-Йорк, считает своим долгом "отметиться" на
"Фантоме".

...В Парижской опере происходят странные вещи: примадонна неожиданно теряет голос, а артистка кордебалета столь же неожиданно начинает прекрасно петь. Все считают, что это происки привидения, которое живет в подземном озере оперы и вмешивается во все дела театра. Ко всему прочему, Фантом влюбляется в балеринку, у которой есть возлюбленный, В общем, страсти из мексиканского сериала.

Ми-ля-ми-соль-фа-фа-ре-фа-ре-ми.

Мне невероятно повезло, что моим гидом по закулисью стала актриса Лейла Мартин - единственная уцелевшая от первого состава постановки 1986 года в Лондонском Королевском театре. У нее туго на макушке стянуты волосы, отчего красивое лицо приобретает хищное выражение.

- Испугались? - спрашивает она, глядя на мое отражение в зеркале. - В жизни я другая. Я мадам Ленин (Крупскую. - М.Р.) играла.

Не успела я подумать, что такая красивая артистка - это приличный комплимент для подруги вождя, как мы оказались на крутой лестнице, ведущей вниз. Лейла бежала впереди и красивым голосом излагала историю "Фантома". Мы с переводчицей Ирой Арцис еле поспевали.

- А всему виной легенда. Считается, что на том месте, где сейчас стоит Парижская опера, была яма, и во время революции туда бросали убитых и раненых. С тех пор, полагают, здесь и поселилось привидение, которое вмешивается во все дела и ищет справедливое ста. - Лейла хохотнула. - Впрочем, на такое безрассудство способны разве что одни фантомы.

Лестница, по которой мы спускаемся, увешана костюмами, как гроздьями винограда: один на другом. Лейла говорит, это оттого, что в служебной части театра мало места и костюмы вывешивают прямо здесь, чтобы успеть поднести артистам для переодевания. И продолжает чирикать:

- Между прочим, легенду про привидение вовсю эксплуатировали в кино и на театре. Кажется, семь фильмов сделали, а спектаклей драматических еще больше. Даже рок-оперу сочинили. Но только немой фильм Лона Чейни произвел сильное впечатление на композитора Уэббера и режиссера Гарольда Принса, вдохновил их на мюзикл "Фантом Оперы".

До явления ужасного привидения народу оставалось минут пятнадцать. Сам же Фантом, то есть артист Джон Вуд, сидел в своей крохотной гримерке перед зеркалом в трусах и уродовал гримом свое не так уж чтоб красивое лицо. Он почти скороговоркой сообщил, что грим Фантома нашли в журналах начала века, где рассказывалось о некоем офицере, лицо которого было изуродовано в Первую мировую войну. Тогда он придумал себе маску вроде этой - белая, на пол-лица, с неровным краем посредине, она закрывает глаза и нос. И тогда артисту остается только выбелить себе нижнюю часть лица и разрисовать рот, будто в кровь содраны губы.

И этого монстра полюбила Кристина! Впрочем, во-первых, любовь зла, полюбишь и... Фантома. И во-вторых, он хоть на лицо и ужасный, но исключительно добрый и талантливый внутри.

Ми-ля-ми-соль-фа-фа-ре-фа-ре-ми
.
До спектакля мы побывали у гримеров и узнали, что к этому спектаклю они готовят больше ста париков, у костюмеров выяснили, что все костюмы делали в Италии и расшивали вручную и, наконец, что подземелье, где громоздились сложные подъемно-спусковые механизмы, рыли под театром "Мажестик" полгода. А завпост, то есть технический директор, раскрыл кое-какие секреты подземного озера (читай ниже).
Тем временем по внутренней связи пошел шум зрительного зала:

значит, начали пускать. Значит, люстрища, как огромный паук из металлических дуг и граненого стекла, через несколько минут зависнет над залом, кровожадно ожидая своего часа. Я затаилась, как мышь, в черноте кулис и, пока меня не засекли, наблюдала, как под красивую мелодичную музыку Уэббера в декорациях Парижской оперы разматывалась история Кристины, Рауля, Карлотты и самой оперы. Вдруг ни с того ни с сего падает задник. В этот момент разбивается зеркало. Кристина видит смутное отражение мужской фигуры, слышит чей-то голос, который зовет ее. Она делает шаг и оказывается в Зазеркалье, рядом с человеком в черном плаще с кровавым подбоем и в маске.

Кристина:

Кто видел твое лицо, отшатнется в страхе... Но я хочу сорвать с тебя твою маску...

Фантом:

Я должен научить тебя петь для моей музыки... Я хочу, чтобы ты полюбила мужчину в монстре...

Инфернальный свет добавляет жути к этой сцене. Представьтегладь озера, над которым поднимается дым; гондола с парой сколь зит, лавируя между трехпалыми канделябрами, которые поднимаются по всей сцене одновременно. Картинка из зала захватывающая. Но я-то уже знаю, что никакой воды на сцене нет, а гондола на колесах дистанционно управляется из кулис. А самое главное - что люстра, рухнув на зрителей, не долетит, может быть, полметра. Публика ахнет громко и отчетливо, и это будет самая эффектная точка первого акта.

- Люстра весит полторы тысячи фунтов, - сказал мне технический директор в антракте. - Сначала она летела быстрее, но страховая компания во избежание сердечных приступов у публики обязала нас замедлить полет.

- А что, были приступы?

- Если и были, то надеюсь, что не от спектакля. В антракте я также успела спросить молодого артиста, исполняющего партию возлюбленного Кристины - Рауля:
- Когда играют мистический сюжет, что-то мистическое происходит на спектакле?

- Вообще-то нет, - сказал Гери Мауэр. - У нас есть свои театральные приметы, но они распространяются на все спектакли, не только на "Фантом". Например, нельзя свистеть в гримуборной. И обязательно надо, чтобы все было хорошо, желать друг другу только плохого.

Артисты пожелали друг другу: "Разбей свою ногу" - и вышли на второй акт.

- А правда ли, что в бродвейских театрах держат спецчеловека, который в кулисах строго следит за тем, чтобы артисты не халтурили?

Гери рассмеялся и сказал, что с кнутом над ними никто не стоит. Хотя, конечно, все выкладываются, так как не хотят потерять работу. "Роль Рауля для меня как хороший кусок пирога, который трудно здесь получить". Сколько конкретно стоит этот кусок - не уточнил, так как называть суммы заработка здесь не принято. Однако, должно быть, тоскливо изо дня вдень произносить банальности вроде: "Скажи, что ты будешь со мной. Что ты разделишь со мной все утра, все дни и ночи..."

Но... В провальной черноте кулис пришла мысль, которая посетила меня еще тогда, когда я смотрела "Фантом Оперы" из зала. Бродвейские артисты так передают искренность и чистоту чувств своих персонажей, что это защищает спектакль и их самих от насмешек и скепсиса. Их добросовестность не позволяет спектаклю быть разболтанным и халтурным. И от этого машина под названием "американский мюзикл" остается блестящим первоклассным агрегатом, вырабатывающим радость и безотчетное ощущение праздника в тоскливой ночи.

А тем временем бедный Фантом, оставленный Кристиной и преследуемый ловцами привидений из Парижской оперы, мрачно закутался в свой черный плащ и... исчез. На троне его подземного царства осталась лежать белая безглазая маска. Зловещее шипение над ухом прекратило мои переживания по поводу судьбы оперного призрака.

- Немедленно покиньте театр, иначе у вас и у артистов будут неприятности, - фигура члена театрального профсоюза выросла рядом, как из-под земли. Все мои аргументы вроде - Москва, Россия, журналист, "Фантом бьютифул" - не действовали. Фигура была неумолима и пригрозила вызвать полицию. Мне ничего не оставалось, как исчезнуть из кулис театра "Мажестик", подобно непонятому Фантому из Парижской оперы. Но в отличие от него я осталась при своем лице и полном кайфе.