" Ночью, все еще чувствуя скорость, от которой, кажется, свистело в
ушах, все еще летя куда-то, хотя я лежал на своей постели, в темноте, я
понял, что Марья Васильевна уже накануне, у Кораблева, решила покончить с
собой.
Это было уже решено - вот почему она была так спокойна и так много
курила и говорила такие странные вещи. У нее был свой загадочный ход
мысли, о котором мы ничего не знали. Ко всему, о чем она говорила,
присоединялось ее решение. Не меня она спрашивала, а себя и самой себе
отвечала."
